Приговор частной собственности
Первый шаг к политэкономии марксизма сделал Ф. Энгельс
Когда два года назад отмечалось 200-летие со дня рождения Карла Маркса, в Москве по инициативе ЦК КПРФ была проведена большая научно-практическая конференция «Капитал» К. Маркса и его влияние на человечество». В выборе темы отразилось общепринятое представление о том, что, во-первых, «Капитал» сконцентрировал в себе все ключевые идеи не только политической экономии, но и принципиальную новизну диалектического и исторического материализма и каркас теории научного коммунизма, то есть этот труд является энциклопедией марксизма. И это правда. Но чтобы она не оказалась однобокой, давайте откроем очерк В.И. Ленина «Фридрих Энгельс».
Как Маркс обратился к политэкономии
Когда мы говорим о «Капитале» как энциклопедии марксизма, то имеем в виду не только вышедший в 1867 году, при жизни автора, первый том великого труда. Ленин в упомянутом очерке писал: «Маркс умер, не успев окончательно обработать свой огромный труд о капитале. Вчерне, однако, он был уже готов, и вот Энгельс после смерти друга принялся за тяжёлый труд обработки и издания II и III тома «Капитала». В 1885 г. он издал II, в 1894 г. III том (IV том он не успел обработать). Работы над этими двумя томами потребовалось очень много». И далее Владимир Ильич добавляет: «Австрийский социал-демократ Адлер верно заметил, что изданием II и III томов «Капитала» Энгельс соорудил своему гениальному другу величественный памятник, на котором невольно неизгладимыми чертами вырезал своё собственное имя». И Ленин итожил: «Действительно, эти два тома «Капитала» — труд двоих: Маркса и Энгельса». Это означает, что он считал Ф. Энгельса учёным-политэкономом, стоящим рядом с Карлом Марксом.
В том же ленинском очерке есть ещё одна весьма редкая мысль об Энгельсе-политэкономе: «Общение с Энгельсом бесспорно содействовало тому, что Маркс решил заняться политической экономией, той наукой, в которой его труды произвели целый переворот». В данном случае предметом их общения была статья Энгельса «Наброски к критике политической экономии». Статья эта была опубликована в «Немецко-французском ежегоднике», который издавался в Париже на немецком языке под редакцией К. Маркса и А. Руге. Но особенность случившегося была в том, что работа Энгельса писалась и увидела свет до его сотрудничества с Марксом. Оно началось после выхода этой публикации и во многом под её влиянием.
Работа Ф. Энгельса «Наброски к критике политической экономии» и сегодня заслуживает серьёзного внимания. Но прежде имеет смысл обрисовать условия создания этой работы.
За два месяца до того, как Фридриху Энгельсу исполнилось 17 лет, его отец, определивший для сына бизнес-стезю, уведомил Фридриха, что гимназию оканчивать не обязательно, так как пора приступать к обучению предпринимательской деятельности. Последний класс гимназии у наследника весьма успешного капиталиста заменила работа конторщиком в торговой фирме отца в Бармене. А вместо первых курсов университета была практика в крупной торговой фирме в Бремене. Впрочем, молодой Энгельс усиленно изучал в свободное время диалектическую философию Гегеля и литературу, посвящённую критике религии. В этот период происходит формирование его взглядов как революционного демократа. В сентябре 1841 года Фридрих уезжает в Берлин для отбывания воинской повинности в артиллерийской бригаде. Одновременно он, как вольнослушатель Берлинского университета, особое внимание уделял изучению главного труда Л. Фейербаха «Сущность христианства», в котором философ впервые рассматривал человека с материалистических позиций.
После года военной службы путь Энгельса лежал в Англию для изучения коммерческого дела на бумагопрядильной фабрике в Манчестере, принадлежавшей фирме «Эрмен и Энгельс». Этот практический курс экономики длился почти два года. Одновременно кандидат в предприниматели изу-чал труды крупнейших буржуазных экономистов и знакомился с работами представителей утопического социализма и коммунизма. Не меньшее внимание молодой Энгельс уделял изучению жизни и труда английских рабочих. В это же время он установил связи с тайным немецким рабочим обществом «Союз справедливых», а ещё находил время для первых газетных и журнальных публикаций.
Фридриху Энгельсу едва исполнилось 23 года, когда он начал писать статью «Наброски к критике политической экономии». Несмотря на молодость, её автор отличался от большинства тех, кто писал на темы политэкономии, не только серьёзным освоением теоретических работ, но и глубоким знанием реальных экономических отношений в мире капитала. Ещё одним отличием молодого исследователя было его стремление осмыслить категории политической экономии с точки зрения социализма. Статью писал человек, взявшийся анализировать проблемы политэкономии с позиций материализма и с использованием диалектического метода. Примечательно, что в собрании сочинений родоначальников научного коммунизма читатель может ознакомиться с конспектом этой статьи Энгельса, который был сделан будущим создателем великого «Капитала». Именно после публикации этой статьи К. Маркс в апреле 1844 года приступил к труду, известному как «Экономическо-философские рукописи 1844 года». В предисловии к своей первой политэкономической работе у Маркса есть такие строки:
«Само собой разумеется, что, кроме французских и английских социалистов, я пользовался трудами также и немецких социалистов. Однако содержательные и оригинальные немецкие труды в этой науке сводятся, — не считая сочинений Вейтлинга, — к статьям Гесса, помещённым в сборнике «Двадцать один лист», и к «Наброскам к критике политической экономии» Энгельса, напечатанным в «Deutsch-Franzоsische Jahrbucher», где я, в свою очередь, в самой общей форме наметил первые элементы предлагаемой работы».
Сваи новой науки
Энгельс заложил «Набросками к критике политической экономии» фундамент для возведения здания этой марксистской науки. Буржуазная политэкономия была ответом на запрос молодого капиталистического класса о том, как приобретать и расширять богатство, поэтому в ней тон задавал меркантилизм, а Энгельс более всего владел познанием в коммерции. Такое пересечение этих особенностей в его первой работе дало замечательный результат. Уже в первых фразах он указывал на классовый характер этой науки: «Политическая экономия возникла как естественное следствие распространения торговли, и в ней на место простого ненаучного торгашества выступила развитая система дозволенного обмана, целая наука обогащения.
Эта политическая экономия, или наука обогащения, возникшая на взаимной зависти и алчности купцов, носит на своём челе печать самого отвратительного корыстолюбия».
Молодой исследователь смог наиболее точно указать на коренные изъяны не только меркантилизма, но и сменивших его теорий буржуазной политической экономии. Основой этого научного достижения явилось применение им методологии исследования, формирование которой происходило в самом процессе этого исследования. Здесь мы наблюдаем достаточно развитую стадию соединения диалектического метода познания с материалистическим пониманием общественных процессов. Такое методологическое новаторство дало возможность Энгельсу точно указать на формальный характер предшествующего прогресса политической экономии, на сохранявшуюся в ней сущностную ограниченность науки, обслуживающей буржуазный класс. Он писал:
«XVIII век, век революции, революционизировал и политическую экономию. Но подобно тому, как все революции этого века были односторонними и оставались в рамках противоположности, подобно тому, как абстрактному спиритуализму был противопоставлен абстрактный материализм, монархии — республика, божественному праву — общественный договор, — точно так же и революция в политической экономии не преодолела противоположностей. Всюду оставались те же предрассудки; материализм не затронул христианского презрения к человеку и его унижения и только вместо христианского бога противопоставил человеку природу как абсолют; политика и не подумала подвергнуть исследованию самые предпосылки государства; политической экономии не приходило в голову о правомерности частной собственности. Поэтому новая (пришедшая на смену меркантилизму. — В.Т.) политическая экономия была лишь наполовину прогрессом; она была вынуждена предать свои собственные предпосылки и отречься от них, взять себе на помощь софистику и лицемерие…»
Результативность диалектики анализа Ф. Энгельса проявилась здесь в указании на то, что именно господство частной собственности не позволяло науке, служащей интересам капиталистического класса, усомниться в правомерности частной собственности.
Концентрация внимания Энгельса на природе и механизмах функционирования частной собственности годы спустя подсказала Марксу идею рассматривать товар как клеточку капитализма, в зеркале которой можно увидеть все грани и связи общественных отношений капитализма. Так Энгельс выстилал дорогу к всестороннему познанию капиталистической частной собственности. Но первостепенной задачей учёного на этом пути было выяснение механизма стихийного регулирования общественного производства при капитализме. Энгельс сумел разглядеть этот механизм в конкуренции. Для этой стадии становления диалектико-материалистической политической экономии в качестве клеточки капитализма был им выделен конкурент. В нём пересекались частные и общественные интересы участников рынка. Он указал, с одной стороны, на стихийность конкуренции, а с другой — на её способность быть двигателем производства при капитализме. Но, уделяя основное внимание конкуренции, Энгельс в то же время указал, что при господстве частной собственности она сама является следствием противоречия между потребительной и производительной силами общества. Он подчёркивал:
«Борьба капитала с капиталом, труда с трудом, земельной собственности с земельной собственностью приводит производство в лихорадочное состояние, при котором все его естественные и разумные отношения ставятся на голову. Ни один капитал не может выдержать конкуренции другого, если он не разовьёт своей деятельности до наивысшего предела. Ни один земельный участок не может быть обработан с выгодой, если его производительность не будет постоянно повышаться. Ни один рабочий не устоит против своих конкурентов, если он не отдаст работе всех своих сил».
С тех пор, как написаны эти строки, прошло почти 180 лет. Однако реставрация капитализма в России убедительно показала, что сущность буржуазного строя осталась прежней. Как и в середине XIX века, капитализм беспощадно втягивает в воронку конкуренции все классы и слои общества. Но положение частного собственника средств производства и наёмного, эксплуатируемого труженика в этой гонке принципиально отличается. Ф. Энгельс писал:
«Прежде всего, земельная собственность и капитал — и то и другое в отдельности — сильнее труда, потому что рабочий, чтобы прожить, должен работать, тогда как земельный собственник может жить на свою ренту, а капиталист — на свои проценты, в крайнем случае, на свой капитал или за счёт капитализированной земельной собственности. Вследствие этого рабочему достаётся лишь самое необходимое, одни только средства существования, тогда как большая часть продуктов делится между капиталом и земельной собственностью. Кроме того, более сильный рабочий вытесняет с рынка более слабого, больший капитал — меньший, крупная земельная собственность — мелкую. Практика подтверждает это заключение».
Энгельс бесспорно прав. Практика 2020 года полностью подтверждает это заключение. Следуя за Ф. Энгельсом, обратимся прежде всего к нынешним проблемам наёмной рабочей силы. Согласно данным исследования «Профилум», которое основано на последних материалах Международной организации труда (МОТ) и прогнозах McKinsey, у сегодняшних выпускников будет в три раза меньше шансов найти работу, чем у тех, кто старше 25 лет. Молодёжи предстоит также занизить свои зарплатные ожидания минимум на 20—30%. Эксперты полагают, что сегодня работодатели становятся более избирательными при выборе сотрудников. А самые востребованные кадры — это соискатели от 25 и до 40 лет.
Не расходятся нынешние показатели с выводами Энгельса и в отношении капитала. Недавно государственная статистика сообщила, что после предоставления возможности вновь открыть мастерские, кафе, магазинчики и другие объекты малого предпринимательства не возобновили свою работу многие сотни предприятий и организаций этого сектора экономики. Подобной информации ни об одной крупной российской компании нет. Наоборот, как писала «Правда», холдинг «Мираторг», вопреки имевшимся договорённостям, начал скупать по заниженной цене ресторанные площади и другие объекты малого бизнеса, находящиеся в сфере его интересов.
В связи с этим заслуживает внимания ещё один вывод Энгельса, актуальный для России первой четверти XXI века: «Свободная конкуренция, главный лозунг экономистов наших дней, является чем-то невозможным. Монополия имела, по крайней мере, намерение оградить потребителя от обмана, хотя и не могла этого осуществить. Уничтожение же монополий раскрывает настежь двери обману… Взгляните с какой угодно стороны, одна сторона представляет столько же затруднений, как и другая. Монополия порождает свободную конкуренцию, а последняя — в свою очередь — монополию». И делается кардинальный вывод: «Поэтому обе они должны пасть, и с устранением порождающего их принципа будут устранены и сами затруднения». (Выделено мной. — В.Т.)
Творчество Энгельса не нуждается в лакировке
Ряд исследователей творчества Фридриха Энгельса, в том числе в советскую пору, высказывали замечание по поводу того, что к началу 1844 года 23-летний учёный ещё не преодолел влияния «нравственного социализма». В подтверждение приводился следующий фрагмент из «Набросков к критике политической экономии», где, обращаясь к представителям капиталистического класса, автор произносил обвинительный монолог:
«Разве мы не низвергли варварство монополий, кричат лицемеры, разве мы не принесли цивилизацию в отдалённые уголки земного шара, разве мы не создали братство народов и не уменьшили число войн? — Да, всё это вы сделали, но как вы это сделали! Вы уничтожили мелкие монополии, чтобы развивалась одна большая основная монополия — собственность; вы принесли цивилизацию во все концы света, чтобы приобрести новую территорию для развития вашей низменной алчности; вы побратали народы, но братством воров, и уменьшили число войн, чтобы больше наживаться в мирное время, чтобы обострить до крайности вражду отдельных лиц, бесчестную войну конкуренции! — Где сделали вы что-нибудь, исходя из чисто гуманных побуждений, из сознания того, что противоположность между общим и индивидуальным интересом не имеет права на существование? Были ли вы когда-нибудь нравственными, не будучи в этом заинтересованы, не тая в глубине души безнравственных, эгоистических мотивов?»
Вроде бы за этими риторическими вопросами и впрямь просматривается рецидив «нравственного социализма». Однако… Такое суждение вполне справедливо, если подходить к тексту как к строго научному трактату. Но в нём на многих фрагментах заметна печать публицистики. Не забудем, что и дочери К. Маркса, и другие близкие к верным друзьям лица не раз отмечали, что язык работ Энгельса доступнее языка Маркса, что Энгельс обычно писал просто, в расчёте, как теперь сказали бы, на массового читателя. Может быть, в этом фрагменте мы имеем дело с литературным приёмом, нередко используемым талантливыми публицистами? Ведь в других фрагментах статьи следов «нравственного социализма», являющегося фактически разновидностью утопического социализма, незаметно.
Конечно, было бы неверно утверждать, что перед нами произведение зрелого классика. Например, К. Маркс обратил внимание в «Набросках к критике политической экономии» на фразу: «В основе различия между реальной стоимостью и меновой стоимостью лежит тот именно факт, что стоимость вещи отлична от так называемого эквивалента, даваемого за неё в торговле, т.е. этот эквивалент не является эквивалентом». По её поводу в «Экономических рукописях 1861—1863 годов» он замечал:
«Когда специфическая форма купеческого капитала рассматривается в изолированном виде, тогда торговля, как говорит Франклин, должна представляться пустым надувательством, вообще представляться невозможной, если обмениваются эквиваленты, т.е. если товары продаются и покупаются по их меновой стоимости. (По этой же причине Энгельс в своих «Набросках к критике политической экономии», опубликованных в «Deutsch-Franzоsi-sche Jahrbucher», Paris, 1844, аналогичным образом пытается объяснить различие между меновой стоимостью и ценой из того, что торговля невозможна, коль скоро товары будут обмениваться по их стоимости.)».
Мы не утверждаем, что «Наброски к критике политической экономии» представляют собой образец классической марксистской работы по политэкономии. Речь о другом. Во-первых, в этой работе, то есть ещё до содружества с К. Марксом, молодой исследователь дал весьма точные оценки буржуазной политической экономии с позиций коммуниста, способного успешно применять методологию материалистической диалектики. Во-вторых, это исследование представляло собой богатый оригинальный материал, способный подвигнуть такого яркого мыслителя, как К. Маркс, к серьёзному исследованию политической экономии, вылившемуся в создание нового этапа развития этой науки. В-третьих, родоначальниками революционной теории, выражающей интересы пролетариата, были гении, которые ещё в молодости сумели найти точный вектор создания теории коренного преобразования общества в интересах людей труда.