Чёрная оспа: как удалось остановить смертельную эпидемию в 1960-х?
Заразившийся чёрной оспой в Индии советский художник едва не стал причиной массовой эпидемии. О том, какие меры в 1960 году приняло руководство СССР для борьбы со смертельным заболеванием, рассказывает автор статьи.
Ранним утром в самом конце декабря 1959 года в аэропорту Внуково сел самолёт с известным художником Алексеем Кокорекиным. Художник прилетел из Индии на день раньше запланированного, прошёл пограничный и таможенный контроль и поехал домой к любовнице. Он немного покашливал, но кого удивишь кашлем в декабрьской Москве?
Одарив подарками из тёплых экзотических стран свою пассию, на следующий день он наконец-то добрался до семьи, обнял родных, отпраздновал приезд и также раздал подарки. Кашель усиливался, температура поднималась, и он отправился к врачам.
Госпитализировали его почти сразу – хуже ему становилось буквально на глазах. А к вечеру он умер. Производивший вскрытие патологоанатом пригласил в секционный зал заведующего кафедрой академика Н.А. Краевского. По счастливой случайности к Николаю Александровичу приехал в гости старичок-патологоанатом из Ленинграда, его пригласили к секционному столу. Старичок посмотрел на труп и сказал: «Да это, батенька, Variola Vera – чёрная оспа»…
К тому времени о существовании страшнейшей болезни, выкашивавшей в средние века города и страны, у нас в стране почти подзабыли даже врачи. В СССР заболевание побороли путём всеобщей вакцинации ещё в 1936 году. Врачи даже не думали, что оно может вернуться, и перестали брать его в расчёт.
Но только не в Индии, где побывал известный советский художник, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Кокорекин. Именно там, в одной из индийских провинций, на церемонии сожжения скончавшегося от оспы брахмана художник и подхватил страшную инфекцию.
Вся серьёзность событий стала понятна уже на вторые сутки: вирус был диагностирован у сотрудницы больничной регистратуры, принимавшей художника, осматривающего его врача и даже подростка, который находился в той же больнице этажом ниже, прямо у вентиляционного отверстия из палаты Кокорекина. Больничный истопник подхватил оспу, просто проходя мимо палаты.
Через две недели, в уже наступившем 1960 году, у некоторых пациентов Боткинской больницы появились такие же, как и у Кокорекина, симптомы: лихорадка, кашель и сыпь. Материал, взятый с кожи одного из больных, отправили в НИИ вакцин и сывороток. 15 января 1960 года академик Морозов выявил в материале частицы вируса натуральной оспы. Новость оперативно сообщили высшему руководству страны. Стало понятно, что Москва и весь Советский Союз находятся в шаге от эпидемии болезни, которую не лечат.
Ко второй половине дня на совещании у Хрущёва был принят комплекс срочнейших мер, чтобы не допустить эпидемии оспы. Перед личным составом столичной милиции и КГБ поставили задачу в кратчайшие сроки выявить всех, с кем контактировал художник, начиная с момента его посадки на самолёт в Индию. В группу риска попали пассажиры самолёта, его экипаж, таможенники, коллеги, друзья, родственники.
Следствие даже установило, что перед тем, как вернуться домой, Кокорекин сутки провёл с любовницей. Масштаб работы был огромен. Выяснили, что в течение нескольких недель больной контактировал с несколькими тысячами людей. Выявить всех было практически нереально.
КГБ СССР, МВД и Министерство здравоохранения устанавливали и изолировали абсолютно всех, кто хоть как-то пересекался с инфицированным. Одна из проведших с больным вечер была преподавателем в институте, где принимала экзамены у многочисленных студентов, – из вуза в карантин сразу отправили сотни человек. Подарки, привезённые из Индии для жены и любовницы, через комиссионки на Шаболовке и Ленинском расползлись по городу, но уже через сутки все посетители магазинов были установлены, помещены в карантин, а сами предметы из индийских тканей сожжены.
Центральная Боткинская больница оказалась на осадном положении. Тысячи больных и обслуживающего персонала не могли покинуть её стен. Из мобилизационных хранилищ Госрезерва в сторону Москвы выезжают грузовики со всем необходимым. Над Европой успели развернуть самолёт, которым из Москвы в Париж отправился один из пассажиров кокорекинского рейса.
Москва, только-только справившая Новый год, была фактически полностью закрыта по законам военного времени. В неё нельзя было ни въехать, ни выехать из неё: отменены авиарейсы, прервано железнодорожное сообщение, перекрыты автомобильные дороги. Круглыми сутками медицинские бригады ездили по адресам, госпитализируя всё новых и новых вероятных носителей инфекции.
В инфекционных больницах ставились всё новые и новые койки для карантинников, и через неделю под присмотром врачей уже находилось около 10 тысяч человек, ниточка, к которым начиналась всего-навсего с одного пассажира авиарейса Дели–Москва.
Одновременно была развёрнута вторая фаза операции по борьбе с возможной эпидемией – срочнейшая вакцинация населения. В течение 3 дней в Московскую городскую санитарно-эпидемиологическую станцию было доставлено самолётами 10 миллионов доз противооспенной вакцины из Томского, Ташкентского институтов вакцин и сывороток и Краснодарской краевой санитарно-эпидемиологической станции. А медицинские работники абсолютно всех предприятий и учреждений города кололи её москвичам и гостям столицы.
Итоги. Всего во время данной вспышки в Москве от Кокорекина заразились 19 человек (7 родственников, 9 человек персонала и 3 пациента больницы, в которую он был госпитализирован с нераспознанной оспой). От них заразились ещё 23 человека и от последних – ещё трое. Трое из 46 заразившихся скончались.
В 1960 году все 7 миллионов жителей Москвы были вакцинированы. Привили в том числе и умирающих. Каждую неделю укол делали 1,5 миллиона человек, а проводили вакцинацию 10 тысяч прививочных бригад, в которые помимо врачей и фельдшеров входили студенты медицинских вузов. Через месяц вспышку оспы удалось погасить.
P.S. Но всё это было давно, в другой стране, которую мы потеряли.
Алена Дегрик (Шевцова),
основатель и генеральный директор ФК «Леогейминг Пэй» (CEO LeoGaming).