Историк Ю.В. Емельянов. Был ли Сталин готов к борьбе с нацистской Германией?
Острый внутриполитический кризис 1937-38 годов в СССР разразился в то время, когда угроза Второй мировой войны стала всё более реальной.
Преодолев огромные трудности в строительстве материальной базы социалистического общества и помехи тех, кто сопротивлялся требованиям истории, советское руководство во главе со Сталиным добилось существенных успехов в подготовке страны к грядущей войне. Стремясь исправить ещё сохранившиеся недостатки в обороноспособности страны, Сталин в последние предвоенные годы не раз обращался к урокам истории, в том числе недавней.
Уроки советско-финской войны.
Примером того, как Сталин обратился к историческому опыту для того, чтобы сделать практические выводы для укрепления вооружённых сил страны накануне войны, стало его выступление 17 апреля 1940 г. на совещании начальствующего состава Красной Армии.
Прежде всего, Сталин показал, что опыт прежних войн и вооружённых конфликтов, в которых участвовала до сих пор Советская страна с 1917 года, не подходит для современной войны, какой стала только что закончившаяся советско-финляндская война 1939-1940 гг. Сталин говорил: “За всё существование Советской власти мы настоящей современной войны ещё не вели. Мелкие эпизоды в Маньчжурии, у озера Хасан или в Монголии – это чепуха, это не война, – это отдельные эпизоды на пятачке строго ограниченном... Нам страшно повредила польская кампания, она избаловала нас... Наша армия не сразу поняла, что война в Польше – это была военная прогулка, а не война... Гражданская война – это не настоящая война, потому что это была война без артиллерии, без авиации, без танков, без миномётов”. Сталин подчёркивал: “Культ традиции и опыта гражданской войны, с которым надо покончить, и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны”.
Из этого следовал вывод, что 23-летний период советской военной истории завершился и начался новый период, для которого характерны войны с применением современной техники. Обращаясь также к опыту только что завершившейся войны, Сталин говорил: “Современная война требует массовой артиллерии. В современной войне – артиллерия – это бог... Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить артиллерия – первое дело. Второе – авиация, массовая авиация, не сотни, а тысячи самолётов... Дальше танки, третье, тоже решающее: нужны массовые танки – не сотни, а тысячи. Танки, защищённые бронёй, – это всё. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте... Миномёты – четвёртое; нет современной войны без миномётов... Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, – не жалейте мин... Дальше – автоматизация ручного оружия”.
Для современной войны был нужен воин, не только владеющий современным оружием, но также дисциплинированный и всесторонне развитый. По мнению Сталина, война показала, что “у нашего бойца не хватает инициативы. Он индивидуально мало развит. Он плохо обучен, а когда человек не знает дела, откуда он может проявить инициативу, и поэтому он плохо дисциплинирован... Нам нужен новый боец. Его нужно и можно создать: инициативного, индивидуально развитого, дисциплинированного”.
Одновременно Сталин обращал внимание на необходимость повышения уровня политработников: “Недостаточно того, что политработник на словах будет твердить “партия Ленина-Сталина”, всё равно, что аллилуйя-аллилуйя... Он должен быть политически стойким, политически образованным и культурным, он должен знать военное дело. Без этого мы не будем иметь хорошего бойца, хорошо налаженного снабжения, хорошо организованного пополнения для армии”.
Переход в новый исторический этап войн требовал и новых методов военного руководства. Сталин указал на недооценку роли общевойскового командира и штабной работы, проявившейся в ходе войны. Хотя Сталин не стал разбирать в своей речи ошибки высшего военного командования, одним из следствий советско-финляндской войны явилась отставка “Первого Маршала” К. Е. Ворошилова с поста наркома обороны СССР: очевидно, что в нём увидели главного носителя “культа традиции и опыта гражданской войны”.
Между тем, военные действия 1940 года показали, сколь важно перевооружить Красную Армию и перестроить методы военного руководства в соответствии с требованиями времени. Германский блицкриг в Европе, успех которого был обеспечен, прежде всего, умелым применением танков и авиации, а затем воздушная война над Британией показали, что техника и умение управлять ею играют решающую роль в современной войне. Эти события вызывали тревогу у Сталина.
7 ноября 1940 г. Сталин во время праздничного ужина с беспокойством и горечью заметил: “Не изучают уроков войны с Финляндией, уроков войны в Европе... Нас история избаловала. Мы получили сравнительно много успехов. Это и создало у многих самодовольство, хотя и условия для учёбы у нас прекрасные. Думают, что, раз они из рабочих и крестьян, раз у них руки мозолистые, они уже всё могут, незачем дальше учиться и работать над собой... Необходимо постоянно учиться и каждые 2-3 года переучиваться. Но у нас не любят учиться... Если наши воздушные силы, транспорт и т. д. не будут на равной высоте наших врагов..., они нас съедят”.
На пороге Великой Отечественной войны.
За полтора месяца до начала войны 5 мая 1941 года Сталин выступил с несколькими речами на приёме перед выпускниками военных академий. Поскольку эти речи никогда не были опубликованы, их произвольный пересказ стал предметом всевозможных спекуляций. В частности, известный клеветник В. Резун уверял, будто на этом приёме Сталин дал установку на превентивную войну с Германией. Таким образом он оправдывал вероломное нападение гитлеровской Германии на СССР.
Между тем, многочисленные участники того приёма (Георгий Димитров, нарком В. Малышев, выпускники академий: Э. Муратов, М. Шевелев, М. Вайнруб, К. Семёнов и другие) оставили различные воспоминания и дневниковые записи о выступлениях Сталина, которые опровергают лживые сочинения Резуна. В то же время эти записи разоблачают ложь клеветнических измышлений о том, что Сталин слепо доверял Гитлеру и потому не принимал необходимых мер для защиты страны от военного нападения гитлеровской Германии.
Прежде всего, из этих свидетельств ясно: тогда Сталин объявил о том, что “наступил новый этап мировой войны. Сейчас Германия ведёт агрессивную войну за мировое господство, за порабощение других народов. Всё это представляет реальную угрозу для всех государств и народов в том числе для Советского государства и его народов”.
Участник приёма генерал Лященко запомнил сказанные тогда Сталиным слова: “У нас с Германией не сложились дружеские отношения. Война с Германией неизбежна, и (повернувшись к Молотову) если товарищ Молотов и аппарат Наркоминдела сумеют оттянуть начало войны, это наше счастье. А вы, – сказал Сталин, обращаясь к военным, – поезжайте и принимайте меры на местах по поднятию боеготовности войск”.
Признавая то, что “пока у Германии лучшая армия в мире”, Сталин постарался развеять представления о непобедимости немецкой армии, сложившиеся в первый период мировой войны, обратившись к примерам из всемирной истории: “В истории не было непобедимых армий. Карфаген считал, что его армия во главе с великим полководцем Ганнибалом непобедима. Но эта армия была разгромлена римлянами. Наполеон I считал, что французская армия и он, великий полководец, непобедимы. Однако эта великая армия, которая вторглась в Россию, была побеждена русской армией под командованием Кутузова в Отечественной войне 1812 года”.
Сталин постарался также развеять опасения относительно непревзойдённости германского оружия. Он говорил: “Также ошибаются немцы, считая, что вооружение их армии самое лучшее в мире, равного которому не имеет ни одна другая армия”. В противовес этому, Сталин приводил примеры достигнутых успехов в преодолении отставания в подготовке к неизбежной войне; “Вы покинули войска и корабли 3-4 года назад. Вернувшись после учебы, вы не узнаете их. Красная Армия и Военно-Морской Флот изменились. Мы создали качественно новые армию и флот, вооружённые современным оружием, способным защитить свободу, независимость и территориальную целостность нашей великой Родины”.
Сталин говорил: “Мы вооружили Красную Армию артиллерией и минометами, которые не только не уступают, а и превосходят немецкую артиллерию и миномёты”. Это заявление отражало действительное положение вещей. В предвоенные годы были созданы: полевая 76-мм пушка, которая была лучше немецкого пехотного орудия, а также 122-мм гаубица, 152-мм гаубица-пушка. Как утверждалось в «Истории Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г.», “немецкое 150-тяжелое оружие уступало соответствующим советским системам. Намного совершеннее немецких орудий была наша дивизионная и корпусная артиллерия, а также горные орудия”.
Учтя уроки советско-финляндской войны, советское руководство обратило внимание на увеличение производства миномётов. С 1940 года были созданы 82-мм батальонный, 107-мм горновьючный полковой и 120-мм полковой миномёты. По оценке Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, “в июне 1941 года в количественном и качественном отношении наши миномёты уже значительно превосходили немецкие”.
Накануне войны были созданы реактивные снаряды (РС) калибром 82 мм и 132 мм, а также реактивные миномётные установки БМ-13, названные впоследствии “катюшами”. 21 июня 1941 года эти установки были взяты на вооружение Красной Армии и было развёрнуто их серийное производство. Подобного орудия у немцев не было.
Сталин продолжал: “Немецкие танки действительно в массе превосходят наши танки. Однако наши талантливые конструкторы создали средний танк «Т-34» и тяжёлый танк «КВ», которые превосходят по своим боевым качествам аналогичные немецкие танки. Наша промышленность уже освоила серийное производство этих танков. К сожалению, их ещё мало”. К началу войны танки КВ и Т-34 составляли ещё меньшую часть бронетанкового вооружения страны. Основную часть танковых частей составляли устаревшие БТ.
Говоря об авиации, Сталин сказал: “Надо признать, что пока она у немцев лучшая в мире. Однако наши авиаконструкторы занют об этом и в кратчайшие сроки создали образцы самолётов различного назначения, которые превосходят немецкие”. К началу войны был создан первый образец бронированного штурмовика Ил-2, не имевший аналогов в мировой авиации. Были приняты на вооружение самолёт-истребитель Як-1, ЛаГГ-3, МиГ-3, имевшие высокие скорости и сильное пушечно-пулеметное вооружение. Принят был на вооружение и пикирующий бомбардировщик Пе-2, превосходивший немецкие самолёты такого же типа Ю-87 и Ю-88.
Прогресс был достигнут и в других видах вооружений. Учитывая уроки советско-финляндской войны, были предприняты особые усилия для разработки нового автоматического оружия. В эти годы поступил на вооружение новый станковый пулемёт системы В. А. Дягтярева. Созданная Ф. В. Токаревым самозарядная винтовка стала основным оружием советского бойца. В первой половине 1941 года стал поступать на вооружение пулемёт-пистолет Г. С. Шпагина (ППШ). С 1939 года по июнь 1941 года количество ручных пулемётов в войсках увеличилось на 44%, а станковых – на 29%. В результате этого по числу пулемётов Красная Армия превосходила вермахт. Перед июнем 1941 года были созданы первые противотанковые ружья. Правда, к началу войны они ещё не успели поступить в войска.
О качественных переменах в армии свидетельствовала и сами собравшиеся в Георгиевском зале Кремля. Они принадлежали к обширной категории офицеров, получивших высшее военное образование за последние годы. По сравнению с 1937 г. число слушателей академий возросло к середине 1941 г. в 2 с лишним раза. Принимались меры для повышения уровня подготовки офицеров всех уровней. Число курсантов военных училищ выросло в 3.7 раза с 1937 г. по начало 1941 г.
В соответствии с указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1940 г. был отменён институт военных комиссаров и введено единоначалие. Для укрепления авторитета высшего начальствующего состава 7 мая 1940 г. были введены генеральские и адмиральские звания. К июню 1941 года командирами дивизий и командующими армий стали те, кто возглавили фронты победоносной Красной Армии в 1945 году.
Сталин призывал будущих командиров думать о победоносном наступлении. Он говорил: “Война против Германии неизбежно перерастает в победоносную национально-освободительную войну. Поражение Германии в этой войне предопределено историей... Надо воспитывать армию в духе наступления. Надо готовиться к войне”.
Поддерживая веру у собравшихся в возможность победы над Германией, Сталин не распространялся на тех недостатках, которые ещё не были изжиты в Красной Армии накануне войны. Хотя Сталин упоминал о том, что Красная Армия ещё недостаточно оснащена указанными им новыми видами вооружений, он не говорил о других недостатках в оснащённости советских войск. Историк А. Орлов справедливо указывал: “Красная Армия значительно уступала вермахту в подвижности, имея 272 тысяч автомобилей против 600 тысяч у немцев. На всю Красную Армию приходилось всего 37 тысяч радиостанций”.
Отставала Красная армия и в подготовке бойцов. В отличие от водителей германских танков, приобретших опыт управления своими машинами в боевых условиях, среди советских танкистов преобладали новички, едва освоившие управление танками. Подавляющее большинство советских механиков-водителей к началу войны имели всего лишь 1,5-2-часовую практику вождения танков. А. Орлов обратил внимание на сообщение Главного управления ВВС в мае 1941 года, в котором говорилось о низкой огневой подготовке лётчиков (годовой налёт лётчиков составлял всего 12 часов).
Сказывалось и легкомысленное, небрежное отношение к технике, неумение и нежелание соблюдать технические нормативы, следить за техническим состоянием машин. 12 апреля 1941 года нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник генерального штаба Г. К. Жуков докладывали И. В. Сталину: “Из-за расхлябанности ежедневно гибнут 2-3 самолёта... Только за неполный 1-й квартал 1941 года произошли 71 катастрофа и 156 аварий, при этом убит 141 человек и разбито 138 самолётов”.
Чтобы покончить с разгильдяйством, Сталин призывал: “Необходимо всемерно улучшить качество и эффективность партийно-политической и воспитательной работы в армии и на флоте”. Одновременно он указывал на смертельную угрозу, нависшую над страной. За полтора месяца до начала войны Сталин предупреждал: “Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство, завоёванное трудящимися под руководством Коммунистической партии Ленина. Германия хочет уничтожить нашу великую Родину, Родину Ленина, завоевания Октября, истребить миллионы советских людей, а оставшихся в живых превратить в рабов”.
“Нужно, чтобы советские люди... перестали быть беззаботными”.
Через два месяца после своего выступления в Кремле перед выпускниками военных академий, Сталин в знаменитой речи 3 июля 1941 г. развил свои мысли о целях гитлеровской Германии в начавшейся войне. Он говорил: “Над нашей Родиной нависла серьёзная опасность... Враг жесток и неумолим. Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом”. С расстановкой и эмоциональными ударениями он перечислял названия народов СССР, завершив их перечень указанием на то, что несёт им нашествие немцев: “Враг... ставит целью... их онемечивание, их превращение в рабов немецких князей и баронов... Дело идёт, таким образом, о жизни и смерти Советского государства, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными, или впасть в порабощение”.
Вместе с тем Сталин, стараясь остановить паникёрские настроения, уже в начале выступления произносил фразы, которые позволяли усомниться в неодолимой мощи врага. Он усиливал их значение отдельными эмоциональными словами и произносил их с нажимом: “Неужели немецко-фашистские войска в самом деле являются непобедимыми войсками, как об этом трубят неустанно фашистские хвастливые пропагандисты? Конечно, нет!”
Сталин предлагал ряд убедительных примеров из истории в подтверждение своего сомнения в непобедимости германского оружия. Он находил также подходящие аргументы и в событиях последних двух лет, обосновывая свой тезис о том, что “непродолжительный военный выигрыш для Германии является лишь эпизодом, а громадный политический выигрыш для СССР является серьёзным и длительным фактором, на основе которого должны развернуться решительные успехи Красной Армии в войне с фашистской Германией”.
Сталин завершал свой ход рассуждений выводом, категоричность которого подчёркивалась произнесением с расстановкой и ударением заключительных слов: “История показывает, что непобедимых армий нет и не бывало”. Отсюда он делал логический вывод о неизбежности поражения германской армии. Подчёркнутые интонацией слова придавали этому заявлению характер аксиомы: “Гитлеровская фашистская армия так же может быть разбита и будет разбита, как были разбиты армии Наполеона и Вильгельма”. Он утверждал, что это ясно всем здравомыслящим людям и заявлял, что все воины страны, “все народы нашей страны, все лучшие люди Европы, Америки и Азии, наконец, все лучшие люди Германии... видят, что наше дело правое, что враг будет разбит, что мы должны победить”.
Знаменательно, что вместо категоричного утверждения в речи Молотова 22 июня (“Победа будет за нами”), Сталин употребил более осторожную фразу (“Мы должны победить”.)
Для того чтобы добиться этого, призывал Сталин, советские люди должны преодолеть инертность, ясно осознав, что период мира кончился и началась жестокая война. Сталин чеканил фразу за фразой в перечне суровых требований к советским людям: “Нужно, чтобы советские люди... перестали быть беззаботными, чтобы они мобилизовали себя и перестроили свою работу на новый, военный лад, не знающий пощады врагу... Необходимо..., чтобы в наших рядах не было места нытикам и трусам, паникёрам и дезертирам, чтобы наши люди не знали страха в борьбе и самоотверженно шли на нашу Отечественную освободительную войну против фашистских поработителей... Основным качеством советских людей должно быть храбрость, отвага, незнание страха в борьбе, готовность биться вместе с народом против врагов нашей Родины... Мы должны немедленно перестроить всю нашу работу на военный лад, всё подчинив интересам фронта и задачам разгрома врага... Красная Армия, Красный Флот и все граждане Советского Союза должны отстаивать каждую пядь советской земли, драться до последней капли крови за наши города и сёла, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу”.
Перечислив те качества, которые должен проявить советский народ в Великой Отечественной войне, те действия, которые должны были осуществлены советскими людьми для отпора врагу, Сталин определил программу победы над Германией. Эта программа осуществлялась на протяжении почти четырёх лет войны. Призыв Сталина к упорной борьбе до победного конца был воспринят миллионами советских людей как неукоснительный приказ и неоспоримое свидетельство его выполнимости. Слова “За Родину! За Сталина!” стали боевым кличем советских солдат Великой Отечественной войны. Народ верил, что Сталин готов возглавить страну в час тяжёлых испытаний и привести её к победе.
Итоги первого периода войны.
Почти через 4 месяца 6 ноября 1941 г. в своём докладе на торжественном собрании в честь 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции Сталин подвёл первые итоги войны. Не скрывая тяжёлых потерь советского народа, Сталин говорил: “Враг захватил большую часть Украины, Белоруссию, Молдавию, Литву, Латвию, Эстонию, ряд других областей, забрался в Донбасс, навис чёрной тучей над Ленинградом, угрожает нашей славной столице – Москве. Немецко-фашистские захватчики грабят нашу страну, разрушают созданные трудами рабочих, крестьян и интеллигенции города и сёла. Гитлеровские орды убивают и насилуют мирных жителей, не щадя женщин, детей, стариков. Наши братья в захваченных немцами областях нашей страны стонут под игом немецких угнетателей”.
Напоминая о своей речи 3 июля, в которой он сказал, что “над нашей Родиной нависла серьёзная опасность”, Сталин признавал: “В итоге 4-х месяцев войны я должен подчеркнуть, что эта опасность не только не ослабла, а, наоборот, ещё более усилилась”. В то же время Сталин ещё до начала советского контрнаступления под Москвой уверенно сделал вывод о том, что “план молниеносной победы”, который “всячески рекламировали” в Германии, “нужно считать окончательно провалившимся”.
Сталин признавал, что “наша армия и наш флот ещё молоды, они воюют всего 4 месяца, они ещё не успели стать кадровыми, тогда как они имеют перед собой кадровый флот и кадровую армию немцев, ведущих войну уже 2 года”. Однако он указывал на моральное преимущество наших воинов, защищающих свою родину по сравнению с германскими войсками, которые ведут захватническую войну. Указывал Сталин и на то, что “продвигаясь в глубь нашей страны, немецкая армия отдаляется от своего немецкого тыла, вынуждена орудовать во враждебной среде, вынуждена создавать новый тыл в чужой стране, разрушаемый к тому же нашими партизанами, что в корне дезорганизует снабжение немецкой армии, заставляет её бояться своего тыла и убивает в ней веру в прочность своего положения, тогда как наша армия действует в своей родной среде, пользуется непрерывной поддержкой своего тыла, имеет обеспеченное снабжение людьми, боеприпасами, продовольствием и прочно верит в свой тыл”.
Вместе с тем Сталин признал ряд неблагоприятных обстоятельств, “в силу которых наша армия терпит временные неудачи, вынуждена отступать, вынуждена сдавать врагу ряд областей”. Прежде всего, он указал на отсутствие второго фронта в Европе. Обратил внимание Сталин и на недостаток “у нас танков и отчасти авиации”.
К началу войны наша страна ещё не сумела добиться численного перевеса в вооружениях над Германией, а после поражений в первые месяцы это соотношение ухудшилось в пользу немецких войск. 28 сентября в своей беседе с послом США А. Гарриманом и представителем Великобритании лордом Бивербруком Сталин сообщил, что “превосходство Германии над Россией составляет в авиации – 3 : 2, по танкам – 3 : 1 или 4”. После этого началась битва под Москвой, в ходе которой наши войска понесли новые потери не только в живой силе, но и в технике. К тому же, как указал Сталин в докладе: “Немцы вырабатывают гораздо больше танков, ибо они имеют в своём распоряжении не только свою танковую промышленность, но и промышленность Чехословакии, Бельгии, Голландии, Франции”.
Перспективы ведения войны.
Исходя из анализа событий последних месяцев, Сталин в своём докладе 6 ноября 1941 г. наметил перспективу дальнейшего развития событий, выделив “три основных фактора, сила которых растёт изо дня в день и которые должны привести в недалёком будущем к неизбежному разгрому гитлеровского разбойничьего империализма” (“непрочность европейского тыла империалистической Германии”; “непрочность германского тыла гитлеровских захватчиков”; “коалиция СССР, Великобритании и Соединённых Штатов против немецко-фашистских империалистов”).
Хотя эти факторы сыграли известную роль в поражении гитлеровской Германии, очевидно, что надежды, возлагавшиеся Сталиным в конце 1941 года на них (движение Сопротивления в Западной Европе и Германии, помощь англо-американских союзников), далеко не во всём оправдались.
Надежда Сталина на то, что “новый порядок” в Европе и пресловутая “основа” этого порядка в Европе представляет вулкан, готовый взорваться в любой момент и похоронить немецкий империалистический карточный домик” оправдалась лишь отчасти. Несмотря на наличие групп Сопротивления почти во всех оккупированных странах Европы, лишь в Югославии, Греции и Албании, а затем в Северной Италии развернулась широкая вооружённая борьба партизанских сил против гитлеровских захватчиков. Восстания в оккупированных столицах Западной Европы против немецких захватчиков (в Париже, Варшаве, Праге), а также в Словакии, государственные перевороты, приведшие к свержению прогерманских правительств (в Болгарии и Румынии), происходили лишь в тех случаях, когда войска Красной Армии и союзников оказывались в непосредственной близости от этих столиц и границ этих стран.
Не оправдалась и надежда Сталина на то, что политика Германии повернула “германский народ против ненужной и разорительной войны”. Хотя коммунисты и другие оппозиционные силы Германии, находясь в глубоком подполье, продолжали вести упорную и самоотверженную борьбу против нацистского строя, их действия не были поддержаны подавляющим большинством германского народа. Наиболее же серьёзная попытка государственного переворота против Гитлера, предпринятая 20 июля 1944 года, была связана с желанием ряда германских военачальников договориться со странами Запада о сепаратном мире на наиболее выгодных для них условиях. Но и эта попытка не была поддержана подавляющим большинством германского народа. Хотя недовольство войной в Германии росло, подавляющее большинство немцев, как в рядах регулярной армии, так и в отрядах фольксштурма, продолжало вплоть до капитуляции, а порой и после неё, оказывать упорное сопротивление Красной Армии.
При всём значении англо-советско-американской коалиции для разгрома Германии, о чём говорил Сталин, выраженная им 6 ноября 1941 года, надежда на то, что союзники выполнят свои обязательства и второй фронт “должен появиться в ближайшее время” не оправдалась. Второй фронт, который руководители США и Великобритании обещали открыть в 1942 году, а затем в 1943 году, возник лишь в 1944 году. Разумеется, угроза появления второго фронта отвлекало силы Германии. Нет также сомнений в том, что военные действия в Ливии и Тунисе, а затем в Италии отвлекали часть немецко-фашистских войск от борьбы с Красной Армией. Но даже и после открытия второго фронта подавляющая часть вооружённых сил Германии и её союзников были задействованы на советско-германском фронте.
Не исключено, что Сталин не испытывал полной уверенности в том, что указанные им внешние факторы, находившиеся вне контроля Советского правительства, будут действовать в полную силу и в нужные сроки. Однако в тот трудный момент истории, когда наша страна один на один сражалась с сильнейшим и жестоким врагом, руководителю СССР было необходимо подавить возможные сомнения и страхи. В своей речи на Красной площади он говорил: “Враг не так силён, как изображают его некоторые перепуганные интеллигентики. Не так страшен чёрт, как его малюют”. Стараясь поднять наступательный дух, Сталин преувеличивал значение “трёх основных факторов” и даже утверждал: “Ещё несколько месяцев, ещё полгода, может быть годик – и гитлеровская Германия должна лопнуть под тяжестью своих преступлений”.
Зато надежды, которые возлагал Сталин на военную промышленность СССР, полностью реализовались. 6 ноября 1941 г. Сталин призывал: “Увеличить в несколько раз производство танков в нашей стране... Необходимо, чтобы наши рабочие и служащие, мужчины и женщины работали на предприятиях, не покладая рук, и давали бы фронту всё больше и больше танков, противотанковых ружей и орудий, самолётов, миномётов, пулемётов, винтовок, боеприпасов, чтобы наши колхозники, мужчины и женщины, работали на своих полях, не покладая рук, и давали бы фронту и стране всё больше и больше хлеба, мяса, сырья для промышленности”.
Тыл сумел резко увеличить выпуск вооружений. Так, производство танков в 1942 году увеличилось в 3,7 раза по сравнению с 1941 г. По сравнению с первой половиной года 1941 г. производство пистолетов-пулемётов во второй половине 1942 г. выросло в 6 раз, миномётов – в 3,2 раза, наземной артиллерии – в 2 раза, боевых самолётов – в 1,6 раза.
Такие быстрые темпы роста военного производства были достигнуты самоотверженным трудом советских людей, включая женщин и подростков. На уральском заводе, на который был командирован мой отец как уполномоченный ГКО по производству танков, только начинался монтаж оборудования для танкового производства. В обычных условиях такой монтаж должен был занять четыре-шесть месяцев. Отец пошёл к монтажникам и объяснил им: “Немцы под Москвой. Нужны танки. Нам нужно точно знать, когда будет смонтирован цех”. Монтажники попросили двадцать минут на размышление. Когда отец к ним вернулся, их бригадир сказал: “Распорядитесь, чтобы нам несколько лежаков поставили... Спать не придётся, отдыхать будем, когда не сможем держать в руках инструменты. Скажите, чтобы еду из столовой нам тоже сюда доставляли, а то времени много потеряется. Если сделаете, что просим, то монтаж закончим через семнадцать дней”. По словам отца, люди работали как единый человеческий организм. Рабочие завершили монтаж за две недели. Как вспоминал отец, тогда такой труд в тылу был скорее правилом, чем исключением.
Несмотря на то, что обещанная союзниками помощь оружием приходила с запозданием (обещания поставок за 1941 год были выполнены лишь на 1 процент), советские рабочие смогли через год обеспечить перевес Красной Армии почти по всем главным видам вооружений. К началу Сталинградской битвы на советско-германском фронте у вермахта имелось 6600 танков, а у Красной Армией – 6956 танков и самоходно-артиллерийских установок. У немецко-фашистских войск было свыше 70 тысяч орудий и миномётов; у Красной Армии – 77734. Лишь по самолётам немцы имели небольшой перевес: 3500 против 3254.
Из года в год преимущество советских войск в вооружениях над немецко-фашистскими возрастало. К началу 1944 г. у Красной Армии было 97690 орудий и миномётов (у немцев и их союзников – 54570), 5628 танков и самоходно-артиллерийских орудий (против 5400), 8818 самолётов (против 3073).
В своём выступлении 9 февраля 1946 года И. В. Сталин сказал: “Если не считать первого года войны, когда эвакуация промышленности на восток затормозила дело разворота военного производства, то в течение остальных трёх лет войны партия сумела добиться таких успехов, которые дали ей возможность не только снабжать фронт в достаточном количестве артиллерией, пулемётами, винтовками, самолётами, танками, боеприпасами, но и накоплять резервы. При этом наше вооружение по качеству не только не уступало немецкому, но в общем даже превосходило его”.
Когда немецкие специалисты попытались воспроизвести танк Т-34, то оказалось, что в Германии не смогут произвести легированную сталь, из которой он сделан. Оказалось, что не умеют в Германии делать и танковые моторы из алюминия. Долго немцам пришлось создавать подобие “катюши”. Посетив фронт в Заполярье министр вооружений Германии Альберт Шпеер обнаружил, что немецкие солдаты предпочитали советские автоматы своим. Напрасно Гитлер требовал, чтобы германские оружейники создали авиационный пулемёт по образцу тульского. Хвалёная германская техника оказалась не в состоянии повторить достижения наших мастеров.
Говоря об историческом прогрессе в создании оборонного потенциала за годы Советской власти, Сталин замечал: “Картина снабжения Красной Армии вооружениями и боеприпасами... не похожа на ту картину, которую представляло снабжение нашей армии в период Первой мировой войны, когда фронт испытывал хронический недостаток в артиллерии и снарядах, когда армия воевала без танков и авиации, когда на каждую тройку солдат выдавалась одна винтовка”.
“Что касается снабжения Красной Армии продовольствием и обмундированием, – продолжал Сталин, – то всем известно, что фронт не только не испытывал в этом отношении какого-либо недостатка, но имел даже необходимые резервы”.
Черпая поддержку в историческом опыте народа.
В своём выступлении 7 ноября 1941 года на параде, состоявшемся на Красной площади, Сталин оценивал события истекших месяцев войны с исторической перспективы. Вспоминая как встречала страна первую годовщину Октября, Сталин говорил, что “теперь положение нашей страны куда лучше, чем 23 года назад. Наша страна во много раз богаче теперь и промышленностью, и продовольствием и сырьём, чем 23 года назад... Мы имеем теперь замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу и независимость нашей Родины... Наши людские резервы неисчерпаемы. Дух великого Ленина и его победоносное знамя вдохновляют нас теперь на Отечественную войну так же, как 23 года назад”.
Строй, созданный в результате победы Октябрьской революции, выдержал суровое испытание первых месяцев войны. Сталин утверждал, что “неудачи Красной Армии не только не ослабили, а наоборот, ещё больше укрепили как союз рабочих и крестьян, так и дружбу народов СССР... Любое государство, имея такие потери территории, какие имеем мы теперь, не выдержало бы испытания и пришло бы в упадок. Если советский строй так легко выдержал испытание и ещё больше укрепил свой тыл, то это значит, что советский строй является теперь наиболее прочным строем”.
Сталин обращался и к тому дореволюционному опыту, который мог служить источником духовной силы советских людей. Сопоставляя богатства русской культуры, которыми вдохновлялись все советские люди, с бездуховностью нацистов Сталин провозглашал: “И эти люди, лишённые совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!” В речи 7 ноября Сталин перечислял имена великих русских полководцев Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского и других, призывая вдохновляться их образами.
Обращение к памяти о великих духовных богатствах народа и славных деяниях предков служило основанием для провозглашения благородных целей Великой Отечественной войны. Сталин призывал воинов Красной Армии: “Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая... Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойны этой миссии!... За полный разгром немецких захватчиков!... Под знаменем Ленина – вперёд к победе!”
Выступления Сталина 6 и 7 ноября показали его уверенность в неизбежном разгроме врага. Торжественное собрание 6 ноября и парад 7 ноября, по словам Г. К. Жукова, сыграли “огромную роль в укреплении морального духа армии, советского народа и имело большое международное значение”. Советские лётчики сбрасывали за линией фронта газеты с отчётами о торжественном заседании 6 ноября и параде 7 ноября. Население оккупированных немцами земель узнавало, что Москва не сдалась, что Москва уверенно готовит отпор врагу.
Начавшееся через месяц после выступлений Сталина контрнаступление советских войск, увенчавшееся разгромом немецко-фашистских армий, подтвердило правильность многих его оценок и его уверенности в неизбежности победы советского народа над врагом.